27 августа (8 сентября) 1812 г. родилась женщина, сыгравшая
роковую роль в жизни А. С. Пушкина, – Наталья Гончарова. Ее личность и у
современников, и в наше время всегда вызывала крайне противоречивые оценки: ее
называли и злым гением, погубившим великого поэта, и оклеветанной жертвой. О
ней судили по тем 6-ти годам, которые она провела в браке с Пушкиным, однако
последующие 27 лет ее жизни позволяют составить куда более полное и верное
представление о том, какой на самом деле была одна из первых красавиц высшего
света начала XIX века.
Слева – А. П. Брюллов. Портрет Н. Н. Пушкиной, 1831-1832. Справа – В. Гау. Н. Н. Пушкина-Ланская, 1849 | Фото: liveinternet.ru
Когда наступает осень, каждый пейзаж за окном, каждый желтый лист отзываются в памяти пушкинской строчкой. Вот сумел же человек свои индивидуальные особенности навязать целой нации! Ему, видите ли, в октябре легче дышалось… А мы теперь обречены двести лет бормотать открытые им формулы, которые со стопроцентной точностью описывают эти дни.
Точно так же «некритично» мы приняли на веру тот образ его
жены, который возникает между строк писем Пушкина, в многочисленных байках
современников и особенно современниц, наблюдавших за семейной жизнью поэта,
скажем так, не совсем беспристрастно. Легкий тон, который Пушкин считал
подходящим для эпистолярного общения с любимой женщиной, породил
снисходительное, а то и пренебрежительное отношение к уму и душевным качествам
Натальи Гончаровой. Самое комплиментарное, что мы можем найти в письмах поэта,
звучит как издевательство: «Ты — баба умная и добрая», — пишет ей муж. Это
она-то — «баба», с ее осиной талией, виртуозной игрой на фортепиано и безупречным
аристократизмом манер!
 |
В. Гау. Портрет Натальи Николаевны Пушкиной, урожденной Гончаровой, 1843. Фрагмент | Фото: litsovet.ru
|
А какой она была на самом деле? Вот что удивительно: к тому
моменту, когда она осталась вдовой с четырьмя детьми на руках, непролазными
долгами и без всяких средств к существованию,
Натали, возможно, и сама не знала, на что способна. С детства за нее всё
решали другие: дед Афанасий, который воспитывал ее до 6 лет, деспотичная мать,
потом — непостижимый муж…
 |
В. Гау Портрет Натальи Николаевны Ланской, 1844. Фрагмент | Фото: pushkinskij-dom.livejournal.com
|
Перед смертью Александр Сергеевич ее просил: «Поезжай в
деревню. Носи по мне траур два года, а потом выходи замуж, но только за
порядочного человека». Она выполнила его просьбу, но замуж вышла не через два
года, а через семь лет. В 25 лет Наталья Пушкина осталась вдовой с 4 детьми.
Многие считали ее виновной в смерти поэта и называли легкомысленной и пустой
светской красавицей. Эти 5 лет, 11 месяцев и 8 дней, прожитых с Пушкиным,
оказались нелегким испытанием — «всегда без денег, с дерзкими слугами, болеющими
детьми, всегда или после родов, или в ожидании ребенка», — пишет Ю. М. Лотман.
Последнее вызывает у каждого, кто имеет личный семейный опыт, особенное, отнюдь
не литературное, сочувствие: процесс беременности, с его проблемами, сроками и
волнениями мало изменился за два века. Сегодняшней барышне или юной женщине не
составляет труда оценить, каково это — пять беременностей за неполные шесть
лет, особенно если нежное, хрупкое телосложение превращают вынашивание ребенка
в болезненное испытание. Примем к сведению и то, что ждать в этом деле помощи
от мужа ей не приходилось: Вересаев, биограф Пушкина, цитирует рассказ Нащокина
о том, как Пушкин «плакал при первых родах и говорил, что убежит от вторых».
Третьи, в мае 1835-го, оказались особенно мучительными. А уже через 6 месяцев
сестра Гончаровой докладывает брату, что Натали вновь беременна и находится «в
самом жалком состоянии…»сё это как-то не очень сочетается с внушенными нам
образами «попрыгуньи-стрекозы», порхающей по бальному паркету. Вот и Пушкин
постоянно пилит жену, устраивая ей сцены ревности, упрекая в кокетстве и
подозревая в самых страшных грехах. Даже глядя на любимый брюлловский портрет
красавицы-жены, этот «умнейший муж России» терзается мнительной тревогой:
«что-то у тебя виноватый вид сегодня…»
Были ли у него основания для ревности и тревоги? — еще бы!
Только представьте себе: шестнадцатилетняя девочка, выросшая в деревне,
воспитанная на французских романах, где все без исключения персонажи постоянно
охвачены «чувствами», сильными и многословными — вдруг попадает в сверкающую
столичную тусовку и производит фурор! Никто, ни один тертый многоопытный
ловелас, не может устоять перед ее обезоруживающей красотой! Любопытная деталь:
когда Натали, уже после смерти Пушкина, познакомится с Лермонтовым, тот скажет
ей, что всегда старался держаться от нее подальше, чтобы «не поддаваться общему
безумию» и не «сходить по ней с ума, как все»…
И вот, внезапно и страшно, весь этот вихрь оборвался, и ее с
детьми, словно потерпевших кораблекрушение, выбросило на берег в калужской
глуши… Она оказалась в дедовском Полотняном Заводе — в том доме, который
когда-то покинула ребенком. Теперь ей — 24; она всё та же стеснительная
девочка, без жизненного опыта и друзей; но ее репутация отныне замарана грязью
и кровью…
Через две недели после смерти Пушкина Наталья с детьми
отправилась к брату Дмитрию, в их фамильное имение Полотняный Завод.
 |
| Храм Христа Спасителя в усадьбе Гончаровых. Полотняный завод, 1900 | Фото: foma.ru |
Там она
вела затворнический образ жизни и почти никого, кроме родственников, не
принимала. Конечно, после столичного блеска, великосветских балов и приемов эта
жизнь казалась ей скучной и однообразной, но приносила внутреннее равновесие:
«Иногда такая тоска охватывает меня, что я чувствую потребность в молитве, –
признавалась она. – Эти минуты сосредоточенности перед иконой, в самом уединенном
уголке дома, приносят мне облегчение. Тогда я снова обретаю душевное
спокойствие, которое раньше часто принимали за холодность и меня в ней
упрекали». К ней неоднократно сватались богатые и титулованные женихи, но все
они получали отказ: никто из них не был готов принять ее четверых детей. Ей
предлагали устроить их в престижные учебные заведения подальше от дома, но она
отвечала: «Кому в тягость мои дети, тот мне не муж». Через 2 года Наталья
Пушкина снова приезжает в Петербург, но в свете появляется редко и занимается
воспитанием детей. Заслуживает особого восхищения то, что за отпущенную ей
следующую четверть века мы так и не услышим от нее ни оправданий, ни попыток
рассказать свою версию трагического происшествия, сломавшего ей жизнь. Только в
минуту смерти Пушкина у нее вырывается: «Видит Бог, я ни в чем не виновата!» И
всё. Призвав Бога в свидетели, Наталья Николаевна раз и навсегда предпочла Его
суд суду человеческого мнения.
 |
| В. Гау. Слева – Н. Н. Пушкина, 1842. Справа – Портрет Натальи Николаевны Пушкиной, 1841 |
«Кукла»
На этом суде выступали почти исключительно свидетели
обвинения. Причем некоторые из них обладали гениальной способностью выносить
разящие приговоры, облеченные в форму незабываемых афоризмов. Вот, Марина
Цветаева не знает ни жалости, ни сочувствия: «Нет в Наталье Гончаровой ничего
дурного, ничего порочного, ничего, чего не было в тысячах таких, как она, —
которые не насчитываются тысячами. Было в ней одно: красавица. Только —
красавица, просто — красавица, без коррективы ума, души и сердца, дара. Голая
красота, разящая, как меч. И сразила».
Ее внешность заворожила всех и стала едва ли не главным
обвинением, повторяемым из века в век, как заклинание. «Бездушная красавица»,
«кружевная душа», «кукла»…
Вспоминаются слова Бродского, посвященные другой красавице:
…Они тебе заделали свинью
за то, чему не видели конца
в те времена: за красоту лица.
Мало кому посчастливилось заглянуть внутрь этой сияющей
красоты. Вот, Пушкин пишет ей: «…душу твою люблю я еще более твоего лица». И у
других современников время от времени проскальзывают удивленные суждения — о
простоте и ровности ее обращения, о ее безупречном такте, душевной чистоте, о
способности мужественно, не жалуясь, нести свое вдовье бремя.
Но те, кто в веке XIX, как и в наши дни, жаждал подробностей
и страстей, надеялся на интересное развитие скандала (был шанс замешать в него
и самого Императора) — все эти наблюдатели, насмешники, острословы тогдашних
«социальных сетей» остались ни с чем. Наталья Гончарова-Пушкина не дала им
никакой пищи для жадного и грязного воображения. «Женщина без сердца» (que
c’est une femme sans Coeur) — разочарованно заключили глубокомысленные
бездельники. Что это за странный выбор — уехать в деревню и посвятить себя
воспитанию детей?
Если бы они знали!.. за ней была вина и похуже! Оказавшись в
одиночестве, в глуши, «первая красавица Петербурга», «звезда Севера» отдалась
самому простодушному, самому теплому, деревенскому благочестию, которое тогда,
как и теперь, требовало мужества и чистоты. «Иногда такая тоска охватывает
меня, что я чувствую потребность в молитве, — признавалась она. — Эти минуты
сосредоточенности перед иконой, в самом уединенном уголке дома, приносят мне
облегчение. Тогда я снова обретаю душевное спокойствие, которое раньше часто
принимали за холодность и меня в ней упрекали».
Ответственное, наполненное заботой и нежностью материнство.
Мужественное, расцвеченное иронией перенесение бытовых и финансовых тягот.
Душевный такт, который позволил ей не поссориться ни с одним из родственников —
своих и покойного мужа, досаждавших ей, пренебрегавших ею, терзавших ее глупыми
советами… И в завершение многолетнего искуса — замужество, в котором проявились
удивительная трезвость души и умении ценить настоящие, а не декоративные
мужские достоинства.
Она могла бы распорядиться своей красотой, обратить ее в
капитал, блеском положения заткнуть рот пересудам. К ней посватался богатый и
титулованный жених: он готов был разом избавить ее от финансовых затруднений,
от пятна на репутации, наконец — от затянувшегося траура (муж на смертном одре
наказывал: «носи траур год или два»; Натали оставалась вдовой 7 долгих лет, всю
свою молодость, и с печальной иронией писала сестре: «мы из черных шлафоров не
выходим…»). Жених и детей готов был пристроить в «элитные учебные заведения»,
чтобы не мешали юной красавице-матери радоваться жизни… Ответ Гончаровой на это
завидное сватовство звучит, как выстрел из пушки: «Кому в тягость мои дети, тот
мне не муж…». Не сквозит ли в этих словах интонация онегинской Татьяны? Вот
только в жизни так говорить и чувствовать труднее, чем в романе.
В конце концов она выйдет замуж за Петра Ланского, человека
достойного, небогатого, правильного до скуки, так что биографам почти нечего
сказать о нем, кроме того, что он — славный малый и отличный офицер. Натали
родит ему трех дочерей, но этого ей будет мало: кроме своих семи, она будет
опекать, кормить и нянчить еще четверых детей родственников и знакомых. «Мое
призвание — быть директрисой детского приюта, — пишет она Ланскому. — Бог
посылает мне детей со всех сторон …»
И это — слова «куклы», по известному суждению Цветаевой?
Мне-то как раз дерзновенно кажется, что жена Пушкина была совершенно под стать
мужу, по-своему совершив настоящий жизненный подвиг, блестяще проявив особый
род человеческой гениальности. И уж точно она ничем не запятнала доставшееся ей
великое имя. Примечательно, что и во втором браке, до самой смерти, несмотря на
недуги, она будет по пятницам держать сугубый пост — в память о первом муже.
 |
Слева – И. К. Макаров Портрет Натальи Николаевны Ланской (Пушкиной), 1863. Справа – К. Лаш. Портрет Н. Н. Пушкиной-Ланской. 1856 | Фото: pushkinskij-dom.livejournal.com
|
Сама ее смерть тоже кажется Божьим знамением: Наталья
Николаевна простудилась на крестинах долгожданного внука, Александра
Александровича. Муж умолял не ездить: врачам только-только удалось
стабилизировать ее состояние, и один из них предупреждал Ланского: «Малейшая
простуда унесёт ее, как осенний лист». Так и случилось.. Госпоже
Пушкиной-Ланской, урожденной Гончаровой, было чуть больше пятидесяти.
Н. Н. Пушкина-Ланская. Фото начала 1860-х гг. | Фото: pushkinskij-dom.livejournal.com
